Александр Русаков собирает и русские, и немецкие, и английские, и французские, и японские, и португальские часы. Среди них есть даже такие, которые были сделаны три века назад.
Увлечение часами далеко не сразу возникло в жизни Александра Дмитриевича. До этого момента он проделал большой путь.
– Родился я в 1960 году в Сибири, в Тюменской области, в небольшой деревушке, был самым младшим из детей, – начал свой рассказ собеседник. – Мой отец был плотником. Прошел две войны: Финскую и Великую Отечественную. А мама работала в совхозе.
В детстве Александр очень любил читать, обожал произведения Стивенсона и Купера. И у него появилась заветная мечта – стать моряком. Тем более что его старший брат работал на речном флоте штурманом. Он был для Саши кумиром, и младший старался идти по стопам старшего. После 10 класса Русаков поехал в Ленинград поступать в военно-морское училище имени Попова.
Но не сложилось. Сначала парень сильно простыл. Первый экзамен кое-как сдал, а на втором вообще не мог говорить: температура, абсцесс в горле. Он вспоминает, что сдавал физику. Взял билет, написал все, что знал. Но когда экзаменатор начал задавать вопросы, Саша не смог говорить. Пусть даже все было написано правильно, однако без устных ответов пятерки не видать, только четверка – так ему объяснили.
– Вечером я приехал к сестре, которая уже тогда жила в Ленинграде, – вспоминает Александр Дмитриевич. – Она отвезла меня в больницу, где меня подлечили, вскрыли гнойник. Действительно стало намного легче. А на следующей неделе я опять пошел на экзамен. Писал сочинение.
Но молодого человека не допустили к следующему туру. За сочинение было пять, а по грамматике два. Несколько запятых решили его судьбу.
– Я забрал документы и сдал их в училище морского флота имени адмирала Макарова. Но там я тоже не прошел. И тут случайно увидел объявление о поступлении в одно техническое училище от Балтийского завода. Но там остался набор только на столяров и плотников. И я записался. Тем более что отец меня с детства этому мастерству обучил. Так я стал по профессии судовым плотником.
А мечту о море Александр воплотил в парусном спорте, которым занимался несколько лет. Ходил на яхте и выступал на различных соревнованиях. Был чемпионом Ленинграда – кандидатом в мастера спорта.
Через год Русаков окончил с отличием училище, немного поработал на судостроительном заводе и вскоре пошел служить в армию. Демобилизовавшись, поступил в институт водного транспорта, где и встретил свою любовь. Свадьба, рождение первенца – все это с ним случилось, пока он получал высшее образование.
По распределению Александра отправили в Рязань, где он стал работать в организации «Рязанский район гидротехнических сооружений». Его задачей было следить за путевой обстановкой на Оке. Потом, чтобы получить жилье, он стал трудиться в порту, но это длилось недолго. Настали лихие времена, и он потерял работу. Отец уже двоих детей пытался прокормить семью как мог, даже пробовал ездить в Москву, чтобы продавать одежду, – не получилось.
И тут он случайно зашел в Дом художника. Там находился и выставочный зал, и багетная мастерская, куда очень требовался столяр. В итоге все так хорошо сложилось, что Александр дослужился до должности заместителя директора Дома художника. Но и оттуда он тоже ушел. Только, в отличие от юных лет, он уже ясно понимал, что ему нужно, к чему лежит душа.
– Я понял, что мне нужна мастерская, – говорит мой собеседник. – Люблю делать что-то своими руками. И знакомые помогли мне устроиться учителем труда в школе, где я проработал четыре года. Там как раз была мастерская, что было мне тогда необходимо.
А в 2000-м Русаков уволился из учебного заведения и зарегистрировался как предприниматель. Он арендовал свою первую багетную мастерскую в Доме офицеров, потом у него была мастерская на заводе «Рязсельмаш», где он и подхватил так называемую «часовую болезнь», то есть страсть к часам.
Все началось с того, что клиент принес Александру немецкие часы с треснувшим стеклом. Оказалось, что найти новое не так-то просто. То размер не тот, то качество. Во время поисков полез в Интернет, чтобы глубже изучить вопрос, и незаметно для себя втянулся.
– И я даже не заметил, как меня все это засосало, – говорит реставратор. – Но в тот раз в ремонт механизма я еще не лез. Я отвез часы профессиональному часовщику. Тот сделал, как говорится, конфетку. В общем, часы мы отреставрировали. А червячок интереса у меня остался. И я начал изучать механизмы часов. Начинал с недорогих. И со временем я стал не только реставрировать корпус часов, но и чинить механизм. Ведь нужен не только красивый корпус, но и точность.
Когда мастер страстно увлечен своим делом, это люди чувствуют. Клиенты потянулись. А это, в свою очередь, поспособствовало тому, что у Александра появилась возможность начать коллекционировать часы. Стал общаться с другими мастерами. Александр узнал, что в Германии, в Англии и во Франции фабрик по изготовлению часов было очень много, а вот в России в XIX веке вообще не было часовых заводов. Только отдельные мастера и небольшие мастерские.
– И я не просто собирал часы, а изучал историю часового дела, то, как работали мастера, – рассказал Русаков. – Немногие знают, что в середине XIX века Рязань входила в четверку крупнейших часовых центров России, наряду с Петербургом, Москвой и Тулой. В нашем городе были целые династии часовых мастеров. Вот, например, была часовая династия Топорковых. Со мной даже связывался потомок этого семейства. Он привозил мне альбомы с фотографиями и историческими открытками.
– А всего у вас в коллекции много часов? – спросил я Александра Дмитриевича.
– Много, – ответил он. – Настенных и настольных часов дома у меня порядка тридцати. А будильников – и вообще невозможно сосчитать. Да я их и не считал. В мастерской их тоже очень много. Раньше я ходил по барахолкам, а сейчас уже нет. Интересных экземпляров в таких местах уже не найдешь. Сейчас есть интернет со специальными площадками для увлеченных часами людей. Но на данный момент я практически ничего не покупаю – занимаюсь реставрацией. И так набрано более чем достаточно часов в коллекции. А на какие-то дорогие экземпляры у меня попросту нет нужной суммы. Я все-таки не такой уж богатый человек. А проходные часы мне неинтересны. Например, в свое время я умышленно набрал немецких настенных часов марки Le Roi a Paris в плачевном состоянии. Привел их в порядок, чтобы затем продать.
Цены на старинные часы разные. Есть и по 25 тысяч, есть и по 30. А советские часы – за 7-8 тысяч. Но есть и те, которые Русаков не продал бы ни за какие деньги. Например, это гордость его коллекции – часы рязанского мастера Константина Сгибнева. В 1867 году этот часовщик представлял Россию на Всемирной выставке в Париже.
География коллекции Русакова тоже серьезная. У него есть и российские часы, и немецкие, и английские, и французские, и японские, португальские, китайские и американские. Кстати, одним английским часам более 300 лет.
– А есть у вас часы с кукушкой? – спросил я.
Оказалось, что и такие тоже есть. Но это не инвестиция, так как они недорогие, а больше ностальгия по детству.
Как к реставратору к Александру обращались люди и из Петербурга, и из Москвы, из Красноярска, Арзамаса, Казахстана. Вот сейчас он ждет, когда придут часы из Курска. А еще Александр Дмитриевич реставрирует иконы. Обращаются из епархии, из соборов и монастырей. Это иконы XIX – начала ХХ века.
– А часы – это моя жизнь, – говорит собеседник. – Это и красота, конечно же. И это определенная миссия, возложенная на тебя, чтобы сохранить их и передать потомкам. А еще в Рязани будет создаваться небольшой частный музей, посвященный ремеслам. И один зал будет посвящен рязанским часовщикам.
Кстати, в России есть несколько музеев часов. Первый находится в городе Ангарске Иркутской области. А второй недавно открыли в Москве. Он так и называется – «Музей времени и часов». Ко всему прочему есть такие музеи и в Ярославле, и в Орле. Есть и музей в Ярославской области в селе Вятское. Учреждение называется «Гостиница времени».
Я спросил у Александра: хотел бы он создать свой музей часов? На что он ответил, что думал про это, но сейчас это невозможно. Нужно искать и спонсоров, и помещение, но для этого нужно время, а его у него мало. И это очень хлопотное дело.
Во время общения в мастерской постоянно тикали часы. Но мастер сказал, что он уже не замечает этого. Ведь даже дома то же самое. Кстати, его вторую супругу, с которой мастер живет уже 14 лет, это тоже не раздражает. Она всячески поддерживает увлечение мужа и даже ему помогает.
– А еще, как и у всех коллекционеров, у меня есть мечта, – сказал в конце беседы Александр Дмитриевич. – Я хочу, чтобы у меня дома стояли русские напольные часы. Это очень дорогое удовольствие. Где-то 500-600 тысяч рублей. Пока не располагаю такими деньгами. Но на то она и мечта. А еще я продолжаю изучать историю рязанских часов и часовщиков. Может, у земляков есть интересные сведения о таких мастерах. И если откликнутся такие люди, я был бы очень им признателен.
Николай СКРИПКИН, Рязань
